Простой взгляд на сложный роман. Уильям Гэддис «Плотницкая готика»

Издательство Pollen press, 2021

Текст Дмитрия Хряпова

Уильям Гэддис, «великий неизвестный американский писатель», после плохих продаж первых двух романов решил написать максимально доступный массовому читателю роман, который бы хорошо продавался и тем самым поправил финансовое положение автора. Такой должна была стать «Плотницкая готика», вышедшая в 1985 году. Увы, даже в ней люди мало что поняли. А Гэддис настолько разуверился в читателях, что снизошел до объяснений смерти одного из героев «Плотницкой готики» в своем следующем романе «Его причуды».

Действительно ли «Плотницкая готика» настолько сложна? Конечно же, роман не для масс. С одной стороны, читать произведение проще, чем, к примеру, первый релиз издательства «Pollen press», роман Джозефа Макэлроя «Плюс». Если в «Плюсе» читателю предлагается внедриться в обретающее само себя сознание, которое создаёт язык для описания своих мыслей и чувств, то в «Плотницкой готике» нас ждут в основном диалоги. С другой стороны, этих диалогов очень много. Это роман диалогов. Диалогов взвинченных, нервных, истеричных, похожих на потоки сознания. И как того требует поток сознания, автор пренебрегает пунктуацией для придания «живости» речи. Помимо этого, Гэддис никак не разграничивает прямую речь, косвенную и редкие повествовательные описания. Это, конечно, вызывает трудности, но к такому стилю быстро привыкаешь, и уже страниц через двадцать «Плотницкая готика» читается довольно бодро (здесь стоит отметить прекрасный перевод Сергея Карпова, на данный момент главного специалиста по переводу самых сложных романов, написанных на английском языке).

А вот понять, что вообще происходит в книге, примерно так же трудно, как и в «Плюсе». Талант Гэддиса проявился в том, что ему удалось напичкать небольшой, чуть меньше трехсот страниц, роман об обнищавшей наследнице нечистого на руку магната, о ее муже, ввязавшемся в мутную тему по продвижению черного проповедника в СМИ, о ее брате, типичном битнике, и о геологе под присмотром ЦРУ размышлениями о таких больших темах, как политика и религия, перемешать всё это с аллюзиями и отсылками, но при этом ничего внятного не сказать. Голоса Гэддиса, его герои говорят, говорят, говорят, но все важные события происходят между частями книги, а сами персонажи упоминают их вскользь. И чтобы понять, что же произошло, о чем роман, читателю приходится собирать крошечные фрагменты реальности, проскальзывающие в шуме/звуке и в ярости. Такая пунктирность сильно напоминает прозу Сэлинджера. Как в самых известных рассказах «великого затворника», нам дается лишь «цвет лунки ногтя», а дальше — дорисовывайте сами, и кто знает, какой кривой вы соедините две точки.

И не так уж и важно, соберете ли вы полную картину мира героев, поймёте ли замысел автора, главное — сам процесс шевеления мозгами. Как говорил Гэддис, «меня нелегко читать, я же кое-чего требую от читателя».

В «Плотницкой готике» интересно разбираться, и важно, что сложность у Гэддиса не является самоцелью, она оправдана состоянием героев, и во всем этом есть концепт.

Многое о ключевых темах «Плотницкой готики» рассказывает Максим Нестелеев в хорошей и обстоятельной статье в конце книги. Но мне кажется, в романе есть еще кое-что важное, что-то о простых людях, ищущих простого домашнего уюта, но попадающих под колеса государственных и корпоративных машин.

Пожалуй, перечитаю попозже еще раз, обязательно на бумаге и с карандашом в руке.